ПРЕДИСЛОВИЕ
XI столетие в истории Руси и России чрезвычайно важная эпоха. Это время, когда определилось само существование страны как единого историко-культурного пространства. Пространства очень специфического, находящегося на стыке Европы и Азии, мира христианского и мира языческого. В течение этого века Русь стала христианской державой, выработала собственную оригинальную культуру, которая продолжала непрерывно развиваться вплоть до наших дней, несмотря на все сложные перипетии истории.
Выбор названия книги не случаен. Эпоха “От Владимира до Владимира”, от Владимира Святославича – крестителя Руси, причисленного православной церковью к лику святых, до Владимира Всеволодовича Мономаха охватывает как раз целое столетие, за которое сменились три-четыре поколения. Сам Мономах был правнуком Владимира Святого. В историческом сознании людей Древней Руси эти фигуры оказались настолько значимы (как бы мы сказали “знаковы”), что их образ слился воедино в былинном киевском князе Владимире Красно Солнышко. Этим названием мне хотелось бы обозначить хронологические рамки особого периода в русской истории, характеристика которого вынесена в подзаголовок – “Русь между язычеством и христианством”.
Правление Владимира Святославича пришлось на последние десятилетия X и начало XI века, а Мономах правил в Киеве только с 1113 года, но период его активных самостоятельных действий пришелся как раз на рубеж XI и XII столетий. Между прадедом и правнуком лежит целая эпоха, за которую изменилась страна, а главное сознание (менталитет) населяющих ее людей, от князей до простолюдинов. Если в 988-990 годах Владимир Святославич, сделав христианство официальной религией молодого государства, крестил только население городов и их окрестностей, а сама новая вера лишь поверхностно утвердилась в сознании основной массы его подданных, то к началу XII века успехи христианизации несомненны. Люди этого времени уже отождествляли свою веру и принадлежность к Русской земле. Язычество ютилось лишь на окраинах и в глухих медвежьих углах. Если вплоть до 1020х годов только один каменный монументальный собор – Десятинная церковь – украшал просторы Руси, то спустя столетие купола храмов вознесутся не только в Киеве и Новгороде, но и в Полоцке, и в Суздале, и в Чернигове, в других городах необъятной “державы Рюриковичей”. Если прадед, похоже, так и не освоил грамоту до конца жизни, то правнук был незаурядным литератором.
Но дело не только и не столько в самих конкретных исторических персонажах, ярко символизирующих грани эпохи христианизации Руси. Они только прекрасные примеры того, как изменилось все древнерусское общество, стремительно шагнувшее из варварства в цивилизацию, преодолев за век путь, на который некоторым народам потребовалось гораздо большее время. Конечно, Древняя Русь возникла не на пустом месте, но ей не досталось наследства Римской империи и античной цивилизации, подобно франкам, лангобардам, англам, другим. Только умение воспринять достижения ближних и дальних соседей позволило Руси в течение XI века подняться на уровень ведущих государств того времени, вести достойный диалог с Византийской империей, выдержать натиск двух крупных волн кочевых нашествий. Все это произошло в период “от Владимира до Владимира”, уже поэтому есть смысл посвятить особую книгу данной эпохе истории Руси.
Естественно, что слишком трудно браться за такую тему, когда она, вроде бы, всесторонне освещена в трудах корифеев отечественной истории. Одно только перечисление их имен и названий трудов может занять многие страницы, но осмелюсь заметить, что подходы в предлагаемой читательскому вниманию книге, позволят взглянуть по новому на разные стороны жизни Древней Руси. Вдобавок, соблазнительно собрать воедино накопленные за последнее время факты в рамках связанного рассказа, главными героями которого выступят именно люди. Тем более это важно, поскольку в популярной литературе, как правило, пересказываются факты давно известные, изложенные в русских летописях и многотомных исследованиях историков XIX века. Новые данные с трудом пробивают себе дорогу в массовое сознание. Отчасти в этом есть доля вины моих коллег-профессионалов. Ее-то я и хочу хотя бы немного сгладить.
Стоит рассказать, как родился замысел этой книги. Он имеет некоторую предысторию. В школьные годы, когда определился мой интерес к истории и возникло желание поступить на соответствующий факультет университета, меня привлекали несколько иные эпохи, нежели XI век на Руси. Русь, конечно, меня интересовала, но в основном это было XIII столетие – время монгольского нашествия и борьбы с крестоносцами. Особенно я был увлечен Римской империей, но участие в археологических экспедициях на северо-западе России, в результате, определило окончательный выбор. Я поступил на кафедру археологии и стал заниматься эпохой викингов Северной Руси и предшествующим временем, то есть второй половиной I тысячелетия н.э., V-X веками.
Еще в университете начались мои самостоятельные полевые исследования, в ходе которых велись раскопки и памятников древнерусской эпохи, в том числе XI века. Но сама история этого “узкого” периода оставалась пока для меня неким “прилагательным”, а не “существительным”. К прочим источникам я относился достаточно потребительски, видя в них преимущественно ключик к пониманию археологических памятников.
В какой-то момент меня заинтересовало, в какое время возникла сухопутная дорога из Новгорода в верховья реки Луги и дальше на северо-запад. Существование ее в XIII веке не подлежало сомнению, поскольку именно по ней от городка Тесова 30 верст скакали немецкие рыцари-крестоносцы в 1241 году, “гость биюче” (убивая купцов). Но памятники археологии, вытянутые цепочкой, намекали, что она действовала и в более раннее время. Тут я вспомнил эпизод, отнесенный новгородской летописью к 23 октября 1069 года. В тот день на окраине Новгорода внезапно появилось войско финно-язычного племени водь, которым предводительствовал полоцкий князь Всеслав, изгнанный из своего города. Если бы обустроенной дороги не существовало, то нанести внезапный удар с северо-запада на Новгород из-за болот попросту было невозможно. Княживший в то время в Новгороде Глеб Святославич построил своих воинов на самой северо-западной окраине города. Состоялась битва на Коземли (Гзени). Всеслав потерпел сокрушительное поражение. Ход этих боевых действий подтверждал по данным письменных источников мою мысль (как говорится, “что и требовалось доказать”). Но тут меня привлекла сама фигура молодого новгородского князя Глеба, одержавшего верх над таким искушенным воителем как Всеслав.
До этого я не сильно связывал героя 23 октября 1069 года с персонажем одной из древнейших датированных русских надписей – знаменитого Тмутараканского камня. То есть, разумеется, мне было известно, что Глеб Новгородский и Глеб Тмутараканский одно и то же лицо, однако сама по себе эта связь специального интереса не пробуждала. Но после анализа событий вокруг битвы на Коземли во мне что-то произошло. Я буквально увлекся этим князем и обнаружил, что и о других князьях не “первого порядка”, то есть не занимавших киевский стол, мы знаем гораздо больше чем обычно думается. Даже если их имена впрямую не упоминаются в источниках, зная об их нахождении в каком-то месте в определенное время, можно реконструировать события их биографии. Оказывается, Глеб Святославич достаточно “наследил”.
Кроме упоминаний о нем в “Повести Временных лет” и “Новгородской первой летописи младшего извода” (не говоря о более поздних сводах), князь присутствует в “Житии Феодосия Печерского” и в “Поучении” Владимира Мономаха, имя Глеба фигурирует в надписи-граффити, процарапанной на стене новгородского Софийского собора рукой его дружинника Фарьмана. Принадлежавшие ему знаки-тамги найдены на предметах при раскопках Новгорода и Рюрикова городища, а лицо князя смотрит на нас с миниатюры-портрета, изображающего его отца с семьей, в “Изборнике 1073 года”, принадлежавшем Святославу Ярославичу, одной из древнейших русских книг, дошедших до нас, которую сам Глеб мог держать в руках во время своего пребывания в Киеве весной 1074 года. Что говорить о Тмутараканском камне? Так для меня стали раскрываться возможности производить своеобразные дознания о персонажах русской истории XI века.
Мне приходилось часто путешествовать. В одной из поездок судьба закинула меня в белорусский городок Логойск. Находясь там трое суток в вынужденном безделии, я гулял по нему, не находя особых достопримечательностей. И вдруг меня осенило: “Да это же тот самый Логожеск, который когда-то спалил Владимир Мономах!”. Я от скуки и сам готов был спалить этот городишко, но все же я не князь XI столетия и не было у меня ни рати, ни повода. Так, неоднократно сталкиваясь с местами действия событий почти тысячелетней давности, меня захватил XI век и до сих пор не отпускает. Его герои и злодеи стали для меня живыми и близкими людьми, а как археолог, я постоянно имею дело с погребениями и жилищами их современников. Однако до идеи книги было еще далеко, к своим штудиям я относился пока как к хобби.
Как-то поздней осенью по утру мы шли по хрустящему снежку с моим коллегой и другом Владимиром Яковлевичем Конецким в направлении Антониева монастыря, где располагается Новгородский Государственный университет имени Я. Мудрого. Поправляясь пивком после вчерашних посиделок (ну какая же конференция без этого?), мы лениво продолжали беседу “за науку”. Яковлевичу явно не хотелось читать две пары подряд. Я его понимал. Вдруг мой взгляд упал на противоположную сторону Волхова, туда где находится Зверинский монастырь. И тут меня осенило – сегодня же 23 октября, день битвы у “Зверинца на Коземли”, где Глеб Святославич одержал блестящую победу. Кивнув в ту сторону и поделившись этим открытием с Конецким, в ответ услышал: “Вот это, тссыть самое, ты моим студентам и расскажешь”. Я согласился. Четыре академических часа пролетели незаметно, во всяком случае, для меня. Похоже, интересно было и студентам, ведь я рассказывал не о “процессах” и “социальных силах”, а о живых людях прошлого как о своих давнишних знакомых. После этого Конецкий мне сказал: “А что тебе, Серя, не прочитать ли на эту тему спецкурс ?”. И я подумал: “И правда, чего?”. Материал к тому моменту уже накопился, а при моей паталогической лени одним из лучших способов и стимулов привести его в систему, подготовка и чтение курса представляли собой самый подходящий выход. Спустя какое-то время, я прочитал специальный курс на кафедре археологии Санкт-Петербургского Государственного университета, причем, ходили ко мне не только археологи. Он назывался “От Владимира до Владимира”. Потом я его прочел повторно. Этот спецкурс и составил основу настоящей книги.
Фонд наших источников к началу нового тысячелетия неизмеримо возрос, расширился их спектр. Хотя по прежнему главную роль играют древнерусские летописи и свидетельства иноземных авторов, на которые опирались историки, начиная с В.Н. Татищева и заканчивая недалеким прошлым, данные так называемых “вспомогательных исторических дисциплин” уже трудно сбрасывать со счетов. Они, подчас, корректируют имеющиеся в письменных источниках свидетельства, дополняют их, вносят ясность в “темные” места. Еще XI столетие было мной выбрано потому, что оно своеобразный отправной момент, когда наши реконструкции прошлого обретают конкретность и убедительность. Для X века мы такую работу проделать не в силах. Слишком скупы строки летописей, созданных, спустя более чем столетие, после описанных в них событий, слишком ненадежны в них даты, а сведения часто носят легендарный характер. Напротив в XI веке, когда трудились первые русские историки-летописцы, живы были еще свидетели, помнившие времена Владимира Святого, подобная возможность имеется. Утверждение христианства и развитие государственности сами по себе создавали условия для оставления нам “говорящих вестей” из прошлого. Археологические материалы этого периода выразительны и поддаются достаточно “узким” датировкам. Именно они позволяют глубже погрузиться в колорит той далекой эпохи, понять во что люди одевались, из чего и что ели, чем сражались и в каких домах начиналась и заканчивалась их жизнь. Задачу этой книги я вижу в том, чтобы дать представление о людях прошлого не как о статистах, сошедших со страниц письменных источников, а как о действующих лицах исторической драмы под названием “От Владимира до Владимира. Русь между язычеством и христианством”.
Книга всегда имеет определенного адресата. Мне захотелось предпринять дерзкую попытку создать текст, который в равной мере будет интересен как опытным коллегам так и начинающим историкам, а, главное, массе читателей, чьи профессиональные интересы далеки от занятий наукой о прошлом. Естественно, широкие цели определили стиль подачи материала и язык книги.
В книге практически отсутствует научный аппарат. Отчасти это связано с оговоренными издателями сроками написания. Но на это есть и другие резоны. С коллегами, которые и так прекрасно знают канву событий, источники и историографию, мне просто захотелось поделиться идеями, не перегружая текст излишней полемикой, взвешивая весь спектр мнений и подтверждая свои суждения обильными ссылками, тем самым превращая книгу в текст, выдержанный в сухом академическом стиле. При таком подходе он неизбежно утратит динамизм. “Вброшенные” здесь идеи уже потом станут предметом отдельных работ и их обсуждения, а может быть, при добавлении аппарата и некоторой переработке, полноценной монографией. Важно, что они встроены в общую целостную концепцию.
Общество, наука развиваются, как развиваются и формы общения между учеными. Чопорный академизм, внешним фасадом которого выступают традиционные публикации и доклады, все больше является оформлением пульса научной мысли, некоей ритуализирующейся стороной дела. Для некоторых людей, представляющих историков (особенно достается археологам) этакими сумасшедшими (в просторечии придурками), сообщу, что мы такие же как все, ничто человеческое нам не чуждо и на улице вы вряд ли догадаетесь о роде наших занятий. Поэтому не грех сказать – наука “делается” не только в тиши кабинетов, грязи раскопов, речах докладов или строчках публикаций, но и в процессе “неформального общения”, личного общения между исследователями. В этих “кулуарных” разговорах рождаются и рушатся новые идеи, происходит сближение позиций, казалось бы, непримеримых противников или размежевание единомышленников, вырабатывается общий понятийный язык и аппарат.
Естественно, что в таких разговорах мы общаемся живым современным русским языком, используя как словечки профессионального сленга, так и “неологизмы” посткуммунистической России. Мне хотелось написать честную и искреннюю книгу для своих современников, поэтому, да простят меня коллеги и ревнители русской словесности, если иногда мелькнет и резанет им ухо какое-то слово. Зато для массы читателей оно сделает рассказ ближе, а пропасть между прошлым и настоящим сузится. Такое приближение историки, во всяком случае молодое поколение, ощущает в околонаучном “трепе”, где в полушутливом тоне обсуждаются те же проблемы, так же ведется полемика вокруг идей, но исторические персонажи становятся в нем как бы нашими близкими знакомыми, о которых мы травим байки. Но эти шутки хороши и понятны только в профессиональной среде и подобной фамильярности я, разумеется, в тексте избежал.
Поскольку книга отчасти родилась по итогам чтения курса студентам, мне хотелось бы его основательно в ней зафиксировать, не превращая ее однако в учебное пособие. Некоторое внимание не только фактологии, но и методике исследования, освещению разнообразных источников и их специфики, вынеся их в отдельную главу, я адресую прежде всего студентам. Студенты народ очень чуткий, и это наиболее динамично меняющийся слой общества. Дабы их не усыпить и не оттолкнуть от предмета с ними необходимо адекватное “живое” общение. Важно, чтоб при этом не страдала грамотность речи, не было слов-паразитов, а если при этом прозвучит шутка или осмысленно вставлено новомодное словечко, я в этом ужаса не наблюдаю. Сами поймут, на каком языке пишутся научные труды. Надеюсь, что для студентов-историков эта книга станет ненавязчивым учебником по одному из веков русской истории, демонстрирующим возможности междисциплинарного подхода. Поговаривают, что и Умберто Эко написал свою знаменитую и в свое время популярную “Имя розы”, пытаясь заинтересовать студентов предметом, который он преподавал, вкрапливая в средневековый сюжет, развивающийся в стиле классического английского детектива, сведения о еретических движениях и обширные теософские диспуты, усыпляющие рядового читателя (впрочем, в интервью самого Эко эта версия не звучала, но очень похоже на правду).
Остальной массе читателей я просто хотел доставить удовольствие от соприкосновения с эпохой, удаленной от нас почти на тысячу лет. Дать возможность сравнить “их” и “нас”. Насколько мы похожи или отличны судить уже вам.
Из вышесказанного вытекает, что текст построен несколько неравномерно. Я сделал это сознательно, а не от неумения. Адресуя книгу сразу нескольким категориям читателей, отличающихся уровнем информированности, пришлось отдавать себе отчет, в том, что кому-то отдельные пассажи покажутся утомительными, а кто-то прочтет давно ему известное. Поэтому исходил из принципа строительства некоторых скоростных автобанов, где на идеально ровном шоссе имеются “участки для встряски”, чтоб не уснуть при езде. Так что, уважаемые читатели, захотите, едьте по тексту прямо и без остановок, а можете притормозить или обогнуть какой либо кусок. Надеюсь на одно, что всем будет не скучно.
ight -->
