В 2003 году Старой Ладоге исполнилось 1250 лет. Не претендуя на критический анализ самого этого факта (в любой его формулировке), мы хотели бы на волне праздничного настроения подвести определенные итоги археологического изучения Ладоги за последние несколько десятилетий. Подобные тексты, резюмирующие достижения ладожской археологии в течение вот уже двадцати лет, в большом количестве выходят из-под плодотворного пера А.Н. Кирпичникова. Не сильно варьирующие, они, на наш взгляд, создают далеко не всегда цельную панораму ладожской археологии. В любом случае, перед нами лишь результат наблюдений одного исследователя. Мы хотим предложить свой, если угодно, альтернативный, подход с уклоном больше не в promotion и «раскрутку» Ладоги; интересно сконцентрироваться на анализе реальной базы источников, накопившейся к сегодняшнему дню.
Стоит отметить, что чем дальше, тем яснее становится использование Ладоги как своего рода полигона для установления всевозможных «рекордов» (термин А.Н. Кирпичникова), "новых открытий в Старой Ладоге» (явных и мнимых) и т. п. Подоплека этого ясна, и намерения вполне благие: привлечение интереса к отечественной истории, пропаганда охраны и реставрации памятников, развитие туризма. Однако при таком отношении подлинное научное исследование теряет свою самодостаточность и обращается на службу этим целям. Погоня за открытиями не должна заслонять планомерных исследовательских работ. Им надлежит основываться на скоординированных методологических подходах с четко сформулированными источниковедческими задачами, а уж затем получать определенные интерпретации.
Как феномен российской археологии Ладога вошла в ее историю несколькими яркими сюжетами. Это и первые научные раскопки пастора Толле в ее окрестностях, и блестящие комплексные исследования Н.Е. Бранденбурга, и принципиально новые раскопки остатков культурного слоя с сохранившейся органикой, давшие представление об облике жилищ раннего средневековья, сделанные Н.И. Репниковым. Цикл этих работ продолжила экспедиция под руководством В. И. Равдоникаса. Именно результаты этих исследований составили костяк наших знаний о ранней Ладоге, хотя и интерпретировались самыми разнообразными способами: от деревни патриархальной общины до поселения типа «виков». К сожалению, эти обширные научные материалы так и не обрели вид законченной научной монографии, хотя отдельные категории находок анализировались О.И. Давидан, З.А. Львовой, Е.А. Оятевой, Г.Ф. Корзухиной и многими другими.
С момента воссоздания в 1972 г. Староладожская археологическая экспедиция ставила целью изучение всего спектра памятников Ладоги и ее округи (Альдейгьи по Д.А. Мачинскому). Возглавленная А.Н. Кирпичниковым, она состояла из нескольких самостоятельно действовавших отрядов, имевших свои конкретные задачи.
Ладога представляет собой уникальный комплекс археологических и архитектурных памятников, отражающих практически все периоды ее истории. Однако по действующей до сих пор традиции, сформировавшейся стихийно, изучение отдельных категорий памятников, рассматривающихся самостоятельно, ведется практически в отрыве друг от друга. Если взору туриста она предстает как несомненно единое историко-ландшафтное пространство, то для исследователей - она по-прежнему совокупность упомянутых категорий памятников («Ладога архитектурная», «Ладога Земляного городища», «Ладога крепостная», «Сопки Ладоги» и т. д.). Таким образом, на наш взгляд, первоначальная задача, поставленная А.Н. Кирпичниковым, была решена минимально, хотя сама проблематика существенно расширилась. Отдельные категории памятников, отличающиеся своей источниковедческой спецификой, продолжали исследоваться в отрыве друг от друга, лишь искусственно соединяясь в концепции того или иного автора.
К упомянутым категориям относятся:
Земляное городище,
посад средневековой Ладоги,
крепость,
каменная культовая архитектура
Погребальные памятники,
поселения Нижнего Поволховья.
Дадим характеристику степени исследованности этих памятников (или категорий памятников) на данный момент, чтобы выделить пробелы, мешающие формированию сводной картины истории поселения и определить ближайшие перспективы для их ликвидации.
Земляное городище
Работы на Земляном городище с перерывами ведутся почти 100 лет, за которые исследована центральная часть площадки (около 2500 кв. м). Благодаря исследованиям Н.И. Репникова - В.И. Равдоникаса - Е.А. Рябинина сложилась определенная традиция. Раскопы, закладывались «в нахлест», а начиная с конца 1930-х гг. в единой системе координатной сетки и нивелировочных отметок. Это позволило постоянно идентифицировать раскрытые в разные года и разными авторами раскопок объекты, и тем самым создать общую схему застройки поселения и непрерывно уточнять наблюдения над стратиграфией.
В начале 1970-х гг. едва ли не самой важной проблемой ладожской археологии было построение дендрохронологической шкалы поселения. Отсюда перед Е.А. Рябининым логично вставала соответствующая сугубо прикладная задача раскопок на определенном месте памятника, т. е. именно в западной части поселения, на участке, где не надо было прорезать валы позднесредневековых укреплений и можно было гарантировано выйти на деревянные конструкции «большой постройки», вскрытые еще в 1950 г. Чрезвычайно важно, что в работах 1970-1980-х гг. использовалась традиционная для Ладоги система пикетов, глубинных отметок и стратиграфических подразделений. Это дало возможность сопоставить полученные Е.А. Рябининым материалы с результатами исследований В.И. Равдоникаса, и рассматривать их в дальнейшем как совокупность стратиграфических подразделений фактически одного раскопа, распространив на них полученные дендродаты.
Методика А.Н. Кирпичникова на фоне действий его предшественников выглядит внешне сходной, но далеко не всегда адекватной, особенно без дополнительных пояснений (а их нет ни в Отчетах, ни в публикациях). Раскоп 1984 - 1998 гг. на северо-западном бастионе Земляного оказался «вынесенным» за пределы центрального участка поселения, в результате чего его стратиграфия абсолютно не стыкуется с картиной, известной по предыдущим работам, что вдобавок усугубляется наклонным характером залегания слоев. Более того, перенос пикетной сетки на такое расстояние не мог быть произведен без определенной потери качества, что в значительной степени обесценивает и результаты самих раскопок (1). То же самое можно высказать и в отношении участка работ 1999-2003 гг. Совершенно очевидно, что разбивка раскопа на южной куртине Земляного городища должна была вестись после повторного вскрытия участка 1947 и 1957-1959 гг., что позволило бы перенести пикетную сетку В.И. Равдоникаса и состыковать глубинные отметки с гораздо большей точностью. Не менее важно было частично вскрыть и раскоп Н.И. Репникова, находящийся севернее всего в каких-нибудь 2-3 м.
Наши наблюдения приводят к очевидной, казалось бы прописной, но так и не реализованной на практике мысли - любые новые раскопы на Земляном городище должны закладываться только «в стык» со вскрытыми раньше участками. Более того, сегодня актуальной видится задача повторного вскрытия всей центральной части поселения, исследованной В.И. Равдоникасом. Хорошо известно, что Староладожская экспедиция середины XX в. оставляла не снимая все деревянные конструкции, находившиеся на материке или в предматериковом слое. Опыт вскрытия отдельных конструкций «большого дома», исследованного еще в 1947 г. (IV ярус по Кузьмину-Мачинской) полностью подтвердил этот факт. Таким образом, есть возможность не только доследовать участки слоя, располагавшиеся вдоль бортов раскопа В.И. Равдоникаса, имевшего на уровне горизонта Е ломанные очертания, и сделать стратиграфические разрезы поселения (что совершенно необходимо, принимая во внимание результаты самых последних раскопок памятника), но и получить целую серию спилов нижних горизонтов Ладоги, возможно ее древнейшей застройки. Последний факт нам кажется достаточно пикантным именно в свете празднования ладожского юбилея в 2003 г. на основании единственного спила, датирующегося 753 г.
Если нижним слоям VIII-X вв. уделялось пристальное внимание, то к более поздним отложениям, включая валы Земляного города, отношение было фактически потребительским, их скорее принимали за балласт. Вот почему о Ладоге XII в., той Ладоге в которой ведется активное каменное строительство нам известно несравненно меньше. Где слои и материалы XI в., «времени ярлства Рагнвальда»? Что уж и говорить об эпохе Александра Невского, Довмонта и Наримонта?! Эти задачи еще предстоит решать. Для выяснения истории строительства укреплений Земляного города необходимо вести полноценные исследования валов не траншеями, а относительно широким раскопом и определить характер соотношения их с горизонтом В, при уточнении его узкой датировки.
Следует помнить, что доступная для раскопок площадь Земляного городища не неисчерпаема. Вряд ли она превышает половину от уже вскрытой. Тем важнее организовывать и вести раскопки в рамках единой продуманной программы.
Посад
Между изучением центральной, древнейшей частью Ладоги и ее посадом наблюдается явный дисбаланс. До сих пор, несмотря на самоотверженные многолетние наблюдения З.Д. Бессарабовой, полноценная археологическая карта посада отсутствует. Лучшим образом дело обстоит с зоной побережья р. Ладожки, где вел стационарный раскоп В.П. Петренко и в разные горы шурфы закладывали С.Н. Орлов, С.А. Каманцева, А.Н. Кирпичников. В ряде случаев (в первую очередь, в раскопе на Варяжской улице) отмечены мощные слои с сохранившейся органикой. Но на других участках таковые отсутствуют. Встает вопрос от том как такая картина отражается на специфике выпавшего в слой материала. Без полноценных раскопок «сухого» слоя мы оказываемся в плену некоторых иллюзий. В том числе и о размерах поселения, характере застройки, его соотношения с погребальными памятниками.
Каменная крепость
Доклады С.В. Лалазарова и Д.А. Мачинского сделанные год назад, подтверждают мысль, высказанную нами выше. В настоящий момент более чем актуальной видится необходимость проведения нового цикла архитектурно-археологических исследований на территории Ладожского мыса, причем как внутри каменных укреплений, так и на прилегающий к ним площади, снаружи крепости. Важнейшей задачей раскопок является не только трассирование разновременных кладок, но и вскрытие широких площадей, с целью выяснения их соотношения с культурными напластованиями. Не стоит ориентироваться на изучение нетронутых предыдущими раскопками участков, а работать в рамках единой пикетно-нивелировочной сетки. Это даст возможность соотнести результаты разных исследователей в разные годы.
Погребальные памятники
С начала 1970-х гг. основной упор в изучении погребальных древностей ладожской округи был сделан на исследовании сопок. К настоящему моменту насыпи Нижнего Поволховья не только хорошо и полно исследованы археологически, но и прекрасно опубликованы. Тем не менее, на наш взгляд, полевая археология может оказаться фактически единственной дисциплиной, которая может снять едва ли не самый ключевой вопрос связанный с сопками - «загадку» кургана № CXL (снова: от «открытия», которое таковым может остаться навсегда из-за недоисследованности комплекса во всем его объеме - к «исследованию»). За последние десятилетия проблема появления сопок в VII- VIII-IX вв., основанная на различных оценках погребения из победищенской насыпи, не просто грозит относится к сфере схоластики, а уже переросла в нее... Действительно, круг аргументов в известной степени исчерпан, остался лишь недоследованный останец 14-II (вероятно соответствующий кургану № CXL), раскопки которого видятся нам принципиальной задачей.
Проблема кургана № CXL — своего рода «зеркало» состояния изученности погребальных памятников Северного Поволховья. Общим знаменателем выступает проблема недоисследованности. Это справедливо в отношении Плакунского, Никольского, Успенского, Алексеевского могильников, площадь и общее количество погребений которых до сих пор четко не определены.
Поселения округи Ладоги
Если брать именно ближайшую округу Ладожского поселения, то наиболее изученным к настоящему моменту является городище Любша. Раскопки на нем Е.А. Рябинина принесли интересные и несколько неожиданные результаты. Однако проблемой остается полная неизученность любшанского «посада», имеющего весьма внушительную площадь. Подобным образом дела обстоят и с такими крупными поселениями как Наволок и Горчаковщина, сопровождаемыми группами сопок. Нет сомнения, что при тщательном поиске выявятся и другие поселения. Определение культурно-хронологического соотношения их с Ладогой будет, несомненно, важнейшей задачей.
В заключение хочется отметить, что необходимы не общие схемы памятников «ладожской зоны», их и так предостаточно, а реальный крупномасштабный план на добротной топооснове, на который будут планомерно нанесены не только границы культурных напластований, все шурфы, раскопы, участки наблюдений, отдельные архитектурные объекты и погребальные сооружения, но и значимые случайные находки. Разработанная по материалам центральной части поселения дробная хронологическая схема и синхронизация с ней указанных объектов наряду с реконструкцией палеорельефа позволят восстановить историю Ладоги детальней, без домыслов и догадок, без умножения историографических мифов.
1 - Трудно сказать почему, но в обозначении пикетов раскопа на северо-западном бастионе и на центральной площадке поселения наблюдается диссонанс - буквенные линии (линия С-Ю) явно смещены или просто неправильно поименованы.
Статья напечатана в сборнике "Ладога и Глеб Лебедев. Восьмые чтения памяти Анны Мачинской" (СПб, 2004, С. 151 - 156).
