Как показал в целой серии работ А.Н. Кирпичников, Ладога, практически с момента своего основания в VIII в., представляла собой "центр городовой волости (с XI в. - наместничества), располагавшейся вдоль порожистой части Волхова (Гостиннопольские и Пчевские пороги). Входившие в состав этой волости, связанные с хозяйственным освоением окрестных земель поселения-сателлиты, а также дорожные станции контролировали низовье Волхова (длина около 60 км) и обслуживали международное судоходство" (Кирпичников, Рябинин, Петренко 1985: 50; Кирпичников, Сарабьянов 1996: 54). Ладогу (Aldeig/uborg) в качестве промежуточного пункта на пути из Скандинавии в Новгород знают скандинавские саги это не раз отмечалось в литературе. Впрочем, вероятно, в силу того, что маршрут этот был совершенно естественен, он крайне редко фиксируется в сагах (см.: Джаксон 1997). Мы знаем его лишь по "Кругу земному" Снорри Стурлусона (ок. 1230 г.) и по "Саге об Оркнейцах", но лишь в той ее части, которая была переработана при участии Снорри Стурлусона (тоже ок. 1230 г.). Ни в скальдических стихах, использованных Снорри, ни в "Красивой коже", содержащей аналогичные рассказы о поездках из Руси в Швецию конунгов Магнуса Олавссона и Харальда Сигурдарсона, указания на путь через Ладогу нет. Мне представляется, что саги сохранили также косвенную информацию о тех контрольно-пропускных функциях Ладожской волости, о которых писал А.Н. Кирпичников и вслед за ним целый ряд исследователей (Е.Н. Носов, П.Е. Сорокин и др.).
Так, последняя глава "Саги об Олаве Святом" в "Круге земном" Снорри Стурлусона повествует о поездке норвежских вождей на Русь за малолетним Магнусом в начале 1035 г. "Ранней весной начинают они свою поездку, Эйнар Брюхотряс и Кальв Арнасон, и была у них большая дружина и самые лучшие люди, какие только были для этого в Трёндалёге. Они поехали весной на восток через [горы] Кьёль до Ямталанда, затем в Хельсингьяланд и оказались в Свитьод, сели там на корабли, поплыли летом на восток в Гардарики, пришли осенью в Альдейгьюборг. Отправили они тогда послов в глубь страны в Хольмгард к конунгу Ярицлейву с сообщением, что они предлагают взять с собой Магнуса, сына конунга Олава Святого, и сопровождать его в Норег и оказать ему помощь в том, чтобы он добился своих родовых земель, и поддержат его в том, чтобы он стал конунгом над страной. И когда это сообщение достигло конунга Ярицлейва, тогда держал он совет с княгиней и другими своими хёвдингами. Все они согласились, что норвежцам следует послать слово и тем самым вызвать их к конунгу Ярицлейну и Магнусу. Был им дан мир для их поездки. И когда они прибыли в Хольмгард, то было решено между ними, что те норвежцы, которые туда приехали, переходят в руки Магнуса и становятся его людьми..." (F 1933, XXVII: 414-415).
Обратим внимание на выделенные части этого фрагмента. Приплывшие в Ладогу норвежцы не отправляются все вместе вглубь территории, а посылают послов (sendimenn) к князю с сообщением (med ordsendingum) о цели своей поездки. Ярослав получает это сообщение и после обсуждения сложившейся ситуации решает послать норвежцам, оставшимся в Ладоге, слово (gera orfl) и тем самым вызвать их (stelna peim pannug) к себе. Снорри тут же уточняет, что им был дан мир для их поездки (vam peim grip seld til peirar ferdar). Трижды употребленный здесь термин orfl - - "слово" (с вариантом orflsending "послание") пределенно указывает на то,что послы несли устную информацию. Для обозначения "мира" используется термин grip, отличающийся от синонимичного слова friflr -"мир" тем, что выражает понятие, ограниченное во времени и пространстве. Речь идет о гарантированном безопасном проезде от Ладоги до Новгорода.
Вероятно, о том же гарантированном безопасном проезде по территории Руси говорит и монах Теодрик, лаконично излагая в своей латиноязычной хронике "История о древних норвежских королях" (1177-1180 гг.) историю возведения Магнуса на престол. Когда на Русь пришли четыре знатных норвежца, Ингигерд, жена Ярослава, отказалась отдать им мальчика, "если они клятвенно не пообещают, что он будет провозглашен королем... Те же, пообещав все и даже больше того, что от них требовалось, получают разрешение уехать..." (MHN 1880: 44-45).
Мне представляется необходимым привлечь внимание также к "Саге о Магнусе" в своде королевских саг "Гнилая кожа" (1217-1222 гг.). Здесь не упоминается Альдейгьюборг (Ладога), и потому в работах, посвященных Ладоге, эта сага не фигурирует. Тем не менее информация, в ней содержащаяся, заслуживает самого пристального внимания. "Сага о Магнусе" в "Гнилой коже" имеет совершенно иной зачин, нежели во всех прочих источниках. (Исключение - тождественная "Гнилой коже" версия "Книги с Плоского острова" на дополнительных листах второй половины XV в., а также восходящий к "Гнилой коже" и лишь отличающийся незначительно стилистически вариант саги по рукописи XIV в. "Хульда"). Здесь сага открывается неким, не известным по другим исландско-норвежским сочинениям, текстом, который также называют "Прядью о Карле Несчастном". В "Пряди о Карле" говорится следующее: "Нет теперь мира между Свейном Альвивусоном и конунгом Ярицлейвом, потому что конунг