Теплая
августовская ночь опускалась над Ленинградским вокзалом. Равнодушный женский голос
настойчиво вещал об отправлении поезда №26 с пятого пути. В толпе спешащих по
перрону пассажиров ярким желтым пятном светила Димина куртка. Отхлебнув очередной
глоток холодной, чуть терпкой Балтики, он уже который раз за день подумал о том,
какая замечательная штука - жизнь. Впереди, на расстоянии вытянутой руки, громко
шмыгая носом и неловко перебрасывая из руки в руку тяжелую спортивную сумку шла
Юля. Ее короткие черные волосы, смачно сбрызнутые лаком, дерзко торчали из-под
красного Диминого рюкзака, который она волокла на своей еще почти девчачьей спине.
Дима улыбался, глядя на то, с каким усердием Юля несла его вещи до заветного купе,
и не забывал посматривать назад - за отстающей с каждым шагом Леной. Лена тащила
точно такую же спортивную сумку, как и Юля, в которую были упакованы ее вещи и,
в добавок, была нагружена пакетами с провизией (восемь бутылок Балтики, четыреста
грамм осетрины, домашние пирожки с грибами и несчетное количество потрясающих
полуфабрикатов), которая предназначалась Диме. И когда эта пестрая процессия добралась
до второго вагона, он хозяйским движением вытащил из карманов когда-то синих,
потертых джинс три билета. Располневшая с возрастом, но не потерявшая привлекательности
проводница, бросив один профессиональный взгляд на билеты, а второй на ребят виртуозным,
отточенным годами движением пригласила их пройти в вагон.
Безобразно
накрахмаленное и пропитанное хлоркой казенное белье почему-то всегда приводило
Диму в состояние умиротворенности и он, закинув на вторую полку свое расслабленное
тело, погрузился в мир сладких снов, сопровождаемых мерным стуком колес и таинственной
возней девчонок где-то в районе нижних полок. За окном мелькал обычный северный
пейзаж - провода, сосны, сосны, сосны. Но Дима в своих снах был уже далеко: черненькая
вертлявая Юля и беленька толстоватая Леночка, словно слепые котята возились вокруг
него, неуклюже тыкались носами в живот, нашептывали всякие глупости, лизались
и урчали от удовольствия, и их тела изгибаясь и скрещиваясь, складывались в причудливые
узоры на фоне большой двуспальной кровати.
Рано
утром проводница, хорошо поставленным голосом, не уставала сообщать каждому купе
о приближении к Санкт-Петербургу и жизнь, наполненная ароматами "того самого"
чая, позвякиванием ложек и хлопаньем клозета началась. Волшебный сон, махнув на
прощанье чуть влажной простыней, растворился в утреннем тумане.
Дима
был счастлив, его сердце замирало при мысли, что сегодня вечером этот сон станет
явью. Девчонки явно были не против, и усердно хлопотали вокруг него, помогая спуститься
с верхней полки. Они уже собрали вещи и были готовы к высадке не перрон.
Московский
вокзал, пригородные кассы, электричка - все двигалось перед Димиными глазами с
нереальной скоростью, приближая его к заветной Ладоге. Бутылочка пива, шаловливые
поцелуи в тамбуре, легкая прогулка под лучами слабеющего августовского солнца
и, - яркая процессия остановилась у дверей Альтладожской гостиницы.
Несколько
маленьких, скоротечных минут отделяли Диму от заветной мечты, и обычный номер,
правда с большой-большой двуспальной кроватью и двумя загорелыми юными телами,
словно Эдем навязчиво манил и звал к себе. Девчонки, неплохо представляя как будут
разворачиваться дальнейшие события, смущенно хихикали под суровым взглядом консьержки,
которая говорила какие-то невозможные для Диминого понимания вещи. Консьержка
сказала, что все гостиница переполнена, а в заветный номер с большой двуспальной
кроватью занят приезжими москвичками, очень приличными девочками, поэтому, как
бы ей ни было жалко ребят, им придется ночевать на улице.
Все
знакомые палатки были заняты, к Диминым друзьям как назло приехали родственники
из Сыктывкара, а в музейную квартиру вообще нереально было протолкнуться. Там
шло собрание, на котором побритые, помытые и постиранные (в соответствии с Диминой
директивой, присланной им на свою голову из Москвы аж 9 августа) альтладожане,
за бутылочкой чего Бог послал, который день вели глубокую философскую беседу на
тему: "Третий лишний? - былое и думы", так и не решаясь выбрать подходящую
кандидатуру.
А тем временем в гостиничном
номере, свернувшись калачиками и сладко посапывая во сне, Юля и Оля досматривали
последние утренние сны и знать ни знали, ни про научный консилиум в их честь,
ни про Адвоката и ни про группу ТаТу, вяло волочивших свои тяжелые сумки по направлению
к станции.