было неимоверным. В ситуации гражданской войны было необходимо снабжать одну из сторон продовольствием, и Ладога в 1612 году становится транзитным пунктом, через который из Заонежья крестьяне гнали своим ходом скот - коров и овец - в качестве поставки кормов шведским войскам .
Самый известный шведский военачальник Ладоги - это занимавший этот пост в 1612-1613 гг. полковник Ганс Рекинберг (Рекинбергер), ветеран походов Делагарди по Московскому государству, участник "Новгородского взятия" в июле 1611 г. Секирин и Бутурлин постоянно вступали с ними в конфликты.
В феврале 1612 года Яков Делагарди упрекнул своего "соправителя" кн. Ивана Одоевского в том, что русские воеводы Ладоги "водят за нос" полковника Рекинберга, который не знает, какая пятина Водская, а какая Обонежская, и толкают его на сбор кормов с тех территорий, откуда фураж и продовольствие должны поступать в полки, осаждающие Орешек. Воеводы Шея Секирин и Василий Бутурлин отвечали на эти обвинения Делагарди письмом: "И мы, Яков Гер Пунтосович, того ничево воеводе Анц Рекберю не говаривали и ево на то не учим, учен воевода Анц Рекбер преж нас, да и знает, а кормы имали с одной Обониской пятины, а с Воцкой пятины кормов не имывали, опрично Порогу Михайловского погоста дворцового села, как из Великого Новагорода грамота пришла. И ты, Яков Гер Пунтосови, вели наше воровство сыскати, а здеся воевода Анць Рекбер сказывал, что я к Якову Гер Пунтосовичю не писывал" .
От Рекинберга доставалось и церковникам окрестных монастырей. Игумена Никольского Медведского монастыря Феодорита с монастырскими служителями он посадил в тюрьму и подверг пыткам, а монастырь и, главное, монастырские припасы разорил полностью, свезя их в Ладогу .
Вообще, если мы посмотрим, какие мнения высказывались о Рекинберге на посту ладожского воеводы, то постоянно будем сталкиваться с жалобами - то он задержал соль на таможне, то не дал хлеб из ладожских житниц, то не отпустил из города хлебных сборщиков. Полковника в первую очередь интересовал вопрос обеспечения его собственного отряда, а вопросы управления городом и территорией - лишь во вторую очередь. Позднее, в 1613 году, полковник Рекинберг был отозван и вынужден был оправдываться перед королем в ведении хозяйственных дел в России. Только заступничество генерала Делагарди спасло его от наказания, тот аттестовал Рекинберга как честного и храброго человека, несмотря на то, что полковник не мог отчитаться в ладожском воеводстве .
Но проблемы у гражданской администрации возникали не только с "немцами" - шведами, но и с местным ладожским населением. В то же время, когда у Секирина и Бутурлина были сложности с Рекинбергом, они писали в Новгород о злоупотреблениях ладожского земского дьячка - Федьки Никифорова, буквально разорившего окрестных крестьян требованием "посулов" - взяток .
В ноябре 1613 года Ладога была осаждена "2 тысячами русских и татар, перерезавшими дороги к Новгороду". Осаду снял только в январе 1614 г. специально пришедший из Швеции с личной хоругвью короля Густава Адольфа полковник Йеспер Крус . Поворотным моментом в ходе Смуты на Северо-Западе являются события 1613-1614 гг. под Тихвиным монастырем. В Романовской, а позднее - в большевистской историографии эти события, как правило, оценивались весьма односторонне: русский народ совершает героический и религиозный подвиг, отстаивая национальную святыню от иноземцев. Но именно под Тихвиным началось нравственное преломление тех людей, которые ранее считали легитимным правлением для Новгородской земли администрацию Делагарди - Одоевского, начинаются отъезды к Москве. Первоначально же те, против кого воевали и шведы, и новгородские дворяне,