Ну, была не была! Я отпустила ладонь. Дикий визг сотряс стены. Мужик из за стола вылетел, словно каленая стрела из лука, упал мне на спину. Я шатнулась, ослабила хватку. Толстуха вывернулась из моих рук, навалилась сверху, вмяла меня в полати. Смрадный запах проник в ноздри, толстые пальцы сомкнулись на горле.
– Удушить хотела, тварь! – брызжа слюной вопила баба. – Сама сдохнешь!
Пальцы сдавили мое горло. Боль разрывала его на части, воздуха не хватало… Заплясали перед глазами солнечные блики… Надо же, я еще не видела здесь солнца… Перед смертью погляжу… Эрик!!!
В радужном круговороте заметила, как силится мужичок оторвать от меня пухлые бабьи руки, как она, небрежно поводя плечами, стряхивает его. Даже смешно стало, а затем забилось все тело в судорогах, задергалось в отчаянном желании выжить… Я поджала ноги, двинула ими в жирный, придавивший, ломающий кости живот. Баба даже не охнула. Нависала по прежнему надо мной озверелым лицом, сжимала шею руками…
– Пошла прочь! – громыхнул в ушах знакомый голос. Ядун… Спасет…
Бессмертный легко подхватил толстуху за бока, сдернул с меня. Она уперлась, не расцепила руки, потянула меня за собой. Боль уже не рвала – жгла огнем… Ядун размахнулся, наотмашь стукнул толстуху по лицу. Щеки бабы дрогнули, пальцы ослабили хватку… «У простого человека такой силы быть не может», – подумалось вдруг.
– Дрянь! – Ядун съездил бабу еще раз, уже по другой щеке. Голова ее мотнулась, повисла на грудь, руки обмякли, тело безвольно поползло на пол…
Убил? Одним ударом убил?! Я неверяще смотрела на Ядуна.
– Спать! – велел он. – Живо!
Мне расхотелось ему перечить, да и смелости, той, что была раньше, я уже не чуяла. Узрела, на что жрец способен… С одного удара этакую тушу завалить… Коли хочу Эрика дождаться, не стоит терпение Ядуна испытывать.
Я быстро прошлепала босыми ногами в свой угол, юркнула обратно под шкуры.
– А ты на что здесь сидел? – перекинулся Ядун на мужичка. – Иль не знаешь, какова Жмара ночью? А коли покалечила бы она жертву, Триглаву обещанную?
Жмара? Звали так домовых, которые по ночам на человека наваливались и давили его до синяков на теле. Неужто баба эта – Жмара? По хватке похожа…
Я покосилась на недвижное тело на полу. Оно расплылось, обмякло, голова свесилась на грудь, скрыла лицо… Баба как баба. Чушь это все…
– Да я… Да она… – оправдывался мужичок. Ядун махнул рукой:
– Убери здесь и смотри, гостью пальцем не тронь. В моей она власти, я ее и наказывать буду.
Наказывать? Как меня еще наказать можно и за что? За то, что домой хочу? За то, что горько и одиноко мне в неведомой земле, где люди – не люди, а за спиной взамен дружеских рук костлявые длани Ядуна? Где Эрик мой? Где Олег? Беляна? Неужто не увидеть мне вас более, слова доброго не сказать? Ой горе, горюшко…
Я сдавилась в комочек, зарылась с головой в темноту – тут наконец и пожалела себя – разлилась слезами. Хоть они то были настоящими, сбегали по щекам теми же горячими каплями, что всегда облегчали заплутавшую, одинокую душу.
СЛАВЕН
Все здесь казалось необычным. Высились истуканами те же ели с когтистыми, до земли, лапами и поросшими седым мхом стволами, те же лесные шумы раздавались в густом воздухе, запахи звериные были те же, а все таки отчего то не по себе было. Казалось, притаился рядом кто то невидимый и вглядывается в утомленных дорогой пришельцев.
Нечасто я Волхский лес вспоминал, не ожидал, что доведется вновь в него воротиться, да с Чужаком вместе…
Он еще в Ладоге предупредил:
– Отправимся в Волхский лес – лишь там пути проложены, мне ведомые… ..далее 

ight -->