После взаимных обвинений начался, наконец, разговор по существу. Русские потребовали вернуть все захваченные шведами города, открыть выход к Неве. Посредники еле успевали вставлять слова, чтобы сгладить возникшие конфликтные ситуации. После споров уполномоченные договорились заключить перемирие, что и было сделано 22 февраля. Следующая встреча была назначена в мае между Ладогой и Тихвином. Так небольшая русская деревня Столбово на Архангельском тракте в десяти верстах от Ладоги вошла в историю российско-шведских отношений.
Шведские послы расположились в Ладоге. Сюда же приехал и английский посредник Джон Мерик. Во время шведской оккупации начальником гарнизона в крепости Ладога был полковник Ганс Рехенберг. Потом его сменил Эверт Горн.
По официальной версии, русские послы жили в Тихвине. Но существует более правдоподобная версия. Чтобы не тратить время на дорогу от Тихвина до Столбово, а это почти восемьдесят верст, послы царя Михаила жили поблизости в специально построенном для них Даниловом острожке. Это недалеко от Столбово.
И вновь на переговорах начались споры. Шведов не устраивал предлагаемый русской стороной раздел. Они претендовали на всю Неву и не хотели уступать. Русские требовали возвращения всех земель вокруг Невы и свободного выхода в Балтийское море.
Горько было сознавать, что государство не в состоянии силой вернуть захваченные шведами земли. Переговоры затягивались. Это не устраивало в первую очередь русского царя. Он прекрасно понимал, что срыв переговоров приведет к началу военных действий, к которым Россия не готова. Ей бы пришлось воевать против двух внешних врагов — поляков и шведов. Царь Михаил писал послам: « Со шведскими послами никак нельзя разрывать. Ссылайтесь с ними тайно, царским жалованьем их обнадеживайте, сулите и дайте что-нибудь, чтобы они доброхотали. Делайте, не мешкая, для литовского дела и для истомы ратных людей, ни под каким видом не разорвите».
Наконец, и Джон Мерик стал предлагать шведам вернуть русским Новгород, Старую Руссу, Порхов, Гдов, Ладогу с уездом, Сумеречную волость. Шведам оставались Ивангород, Ям, Копорье, Орешек с уездом. К тому же русские должны были заплатить 20 тысяч рублей серебром.
Казалось, договорились обо всем. И все-таки русским было очень обидно отдавать свои исконные земли, а также приобретенное в упорной многолетней борьбе право за выход к Балтийскому морю.
В декабре переговоры вновь продолжились в Столбово. На втором совещании 7 января 1617 года русские послы потребовали возвращения под царский скипетр Ливонии, заявляя, что она «за нами от прародителей государей наших, от государя Ярослава Владимировича, который построил Юрьев Ливонский в свое время».
А шведы на это ответили с насмешкой: «Ливонских городов вам за государем своим не видать, что ушей своих».
Издевательства шведов можно было понять. Сила была на их стороне, никаким московским угрозам и уговорам они значения не придавали. Шведы реально оценили расстановку сил и решили, что у них хватит войска, чтобы удержать эти земли за собой. У России не было ни средств, ни войска, чтобы вернуть Ливонию, Корелу, Орешек, Ям и другие крепости.
27 февраля договор, который вошел в историю как Столбовский мир, был подписан. Война на севере закончилась. Шведы обязались через две недели после утверждения договора отдать Новгород, Старую Руссу, Порхов с их уездами и Сумеречную волость, а через три недели очистить Ладогу с уездом. Гдов с уездом и людьми оставался у Швеции до тех пор, пока договор не будет утвержден королевской клятвой и царским крестным целованьем и не уложены межи. 20 тысяч рублей «деньгами готовыми, добрыми, безобманными, серебряными, новгородскими» королю Швеции обязался передать посредник Джон Мерик.
Пушки, военный запас, колокола и все другое, что было вывезено из русских городов, взятых королем до 20 ноября 1616 года, оставалось за шведами. Но то, что находилось в городах, возвращаемых русскому царю, оставалось за Россией.
Две недели после утверждения Столбовского мира давались монахам, дворянам, посадским людям с женами, домочадцами на то, чтобы выйти из земель, отошедших отныне к шведам. Но попам и «пашенным людям» наказывалось жить под свейской короной. Московский государь Михаил Федорович отказывался от всякого права на Лифляндскую землю и Корелу. Все пленные с обеих сторон освобождались на границе без всякого выкупа.
Договором предусматривалось возобновление торговли между двумя государствами. Шведские купцы получали свои прежние дворы в Новгороде, Москве и Пскове. Русским же — возвращался их двор в Колывани, а также предоставлялись дворы в Стокгольме и Выборге.
Послам разрешалось вольно ездить через территории государств. И еще одно условие было записано в договоре. Его нельзя было назвать секретным, но для дальнейшего хода событии оно значило очень многое: ни одна из сторон не должна была помогать польскому королю Сигизмунду и его сыну Владиславу и «другим государям не умышлять и не подыскивать». ..далее