— Хорошая погодка ожидается,— сказал он довольным тоном, словно прогноз зависел от него.— Радист, как говорится, уши корабля. Мы первыми узнаем обо всем, что происходит на суше.
Валера Ширшов — один из восемнадцати, составляющих команду «Рыбачьего». Раньше по штату полагалось на буксире иметь тридцать два человека, теперь меньше, но и то штат полностью не укомплектован. Не знаю, будет ли плавать в следующую навигацию на этом буксире Валера. Планы его — стать радистом-моряком, плавать в «загранку», а для этого надо поступить и закончить Высшее мореходное училище. Валера нацелился на Калининградское.
По вечерам, после ужина, в кубрике собирается команда, те, кто, разумеется, свободен от вахты. На «Рыбачьем» нет салонов, как на пассажирских теплоходах, нет красного уголка, как, скажем, на военных судах. В кубрике — все: здесь и столуются, потом, убрав посуду и протерев тряпкой столы, на них же играют в шахматы или забивают «морского козла»; здесь же стоит телевизор, собирающий вокруг себя команду программой «Время» или очередным детективом.
Трудно поначалу разобраться кто есть кто, хотя людей не так уж много. Но вскоре глаз привыкает к лицам, понемногу узнаются имена, фамилии, а потом уж кто чем занят. Но иногда и наоборот.
Раньше других знакомишься с коком. Тут уж ничего не поделаешь. Три раза в день пригибаешься к окошечку. В камбузе гремит кастрюлями и тарелками юноша, совсем мальчик, черноглазый, круглолицый, обходительный. Только и слышишь: «Игорек, чем порадуешь? Опять макароны?», «Игорь, давай первое поживее». Значит, Игорь. Фамилию узнаю позднее — Вдовченко. Игоря прислали на «Рыбачий» рулевым, но пришлось заменить кока, того самого, который уехал жениться и на койке которого я сплю. Игорь варит супы, компоты, макароны, Разделывает мясо . . .
Иногда ловит кого-нибудь, кто свободен, чтобы почистили картошку, и ему охотно помогают. Пообедав, каждый обязательно заглянет в камбуз, скажет: «Спасибо, Игорек». Так уж заведено, по-семейному.
Игорек старается, вкладывает в завтраки, обеды и ужины душу, а вместе с ней не слишком обширные познания в области кулинарии. К поварскому искусству призвания у него нет. Одно лишь чувство долга. И он считает дни, когда вернется на судно счастливый молодожен.
Вот появляется нервный, порывистый Толя — Анатолий Васильевич Волков, механик. Ищет партнера сразиться в шахматы. Он любит поговорить, поспорить. Говорит быстро, напористо, чуть заикаясь. Если партнер не нашелся, сколачивает бригаду забить «козла». И здесь он азартен.
Геннадий Синяк, высокий, худощавый мужчина, полная противоположность Волкову. Он спокоен и неразговорчив. В кубрике я его вижу нечасто. Геннадий — рулевой, и хороший рулевой; за штурвалом он тоже большей частью молчит. К своему удивлению, я узнал, что по профессии он учитель физкультуры, окончил физкультурный техникум. Но любит воду, любит суда и не знает, чему отдать предпочтение — школе или флоту.
Первый помощник механика — белорус Леонид Тимофеевич Горьковенька, человек веселый, общительный, физически крепкий и, должно быть, сильный. Все его зовут «Тимофеич», и есть в этом обращении уважение и доступность. Плавает он не один, у него гостит сын Андрейка, третьеклассник, любимец и баловень команды.
Капитан, старпом Владимир Александрович Юзгин, механик Волков, его помощник Горьковенька, то есть комсостав,— люди, которым за тридцать и старше. Остальные — юноши, такие, как Валера Ширшов: еще один радист «Рыбачьего» Коля Шатунов, с которым Валера учился в Череповце, второй помощник механика Саша Рысей, машинист Коля Корниенко . . . Плавающие с Гриненковым годами, сжились уже, притерлись друг к другу, но есть всегда и новички.
Более чем за тридцатилетнее плавание на судах капитан работал не с одной командой. Разных людей повидал, за это время многое изменилось в жизни речников: и сам флот, и условия труда, и психология людей. Лучше стало или хуже? Однозначно не ответишь, в чем-то лучше, но в чем-то и хуже. Флот увеличился; сходят на нет баржи, лихтера — их заменяют самоходки. Тоннаж покрупнее, машины — помощнее. И только дизеля. Если раньше показатели работы оценивались по тонно-километрам, то теперь введены нормо-часы, чтобы беречь время. Каждому судну индивидуальный план на месяц; «Рыбачьему», например,— семьсот двадцать. Это сократило простои. Зато если раньше важно было доставить груз, как можно больше груза, то теперь важно не стоять на месте: хоть с одной пустой баржонкой, но двигайся, иначе плана не выполнишь. ..далее 

ight -->