Логично было ожидать, что гитлеровцы попытаются высадить десант, чтобы перерезать последнюю коммуникацию, связывающую Ленинград с Большой землей.
Так и случилось. Под покровом утренних туманных сумерек 22 октября 1942 года тридцать десантных барж и катеров, набитых до отказа немецкими солдатами, подошли к крохотному островку в южной части озера — Сухо, где располагался маяк, а также трехорудийная батарея с небольшим гарнизоном, насчитывавшим менее ста краснофлотцев.
Десантники открыли огонь по острову и почти сразу подожгли здание маяка. Вышли из строя дальномер и радиостанция; ранен был командир батареи старший лейтенант И. К. Гусев. Над намытым искусственно клочком земли появились фашистские бомбардировщики. Несмотря на рвущиеся снаряды и бомбы, гарнизон бесстрашно вступил в бой с намного превышающим его по численности противником, который начал было уже высаживаться на Сухо. Раненый командир батареи продолжал отдавать команды. Один из метко пущенных снарядов попал в большую десантную баржу, которая быстро утонула вместе со всей солдатней, другой — разнес в щепы катер. В бой вступили наш тральщик ТЩ-100 и морской охотник МО-171. К острову спешили на выручку другие корабли Ладожской военной флотилии и самолеты. Развернулось сражение на воде и в воздухе.
Славы фашистам этот наскок не принес. Бой закончился потерей почти половины десантных судов, четырех катеров и пятнадцати самолетов, а остатки в страхе и замешательстве постыдно удрали восвояси. С нашей же стороны потерь почти не было . . .
Теперь это уже история, такая же, как и баталии со шведами в петровские времена, только более близкая. Пытаюсь представить парусные галиоты, шнявы, палящие из короткоствольных пушек, тесно, в ниточку, вделанных в борта, неуклюжие галеры с высокими отвесными кормами и частоколом длинных тонких весел . . . Вижу узкие, как щуки, морские охотники, стремительно мчащиеся навстречу десантным баржам, буксиры, маневрирующие под бомбами, чтобы сохранить груз и себя. Нахожу среди них старенький буксирный пароход «Хасан», капитан которого, Павел Александрович Гриненков, отец Юрия Павловича, стоя на мостике, хладнокровно отдает приказания команде . . . И думаю о том, что толща воды Ладожского озера скрывает от нас не одну тайну сражений в разные века, не одну трагедию рыбаков и промысловиков. Заглянуть бы, что там, на Дне?
Машина «Рыбачьего» заработала мягче, приглушеннее, как сердце засыпающего человека. Должно быть, мы подходили к Питкяранте. Я перелистнул страницу старой книги. Любопытно, что пишет об этих местах мой академик? Вот. «Под Питкарандою кончаются высокие и каменные горы, окружающие озеро от Кексгольма до сего долгого берега; тут пересекаются и губы, которые в гористой оной окружности весьма часты; исчезают также каменистые острова, какими северная часть озера усеяна; от Питкаранды как берег, так и самое озеро совсем другой вид принимают». И все? Не густо . . . Надо посмотреть самому.
Питкяранта и — далее . . .
Не знаю, какие места имел в виду Озерецковский, может быть, дальше на восток, за Питкярантой, но мы проходили острова, вернее островки, сплошь из громоздившихся валунов, поросших лесом. «Рыбачий» аккуратно прошел мимо них сам и провел баржи в бухту, потом отцепил лихтера на рейде — там они останутся стоять, пока не получат разрешения на погрузку.
— Хотите съездить с ребятами на рыбалку? — спросил меня Гриненков.— Тогда собирайтесь и возьмите с собой все, что есть потеплее.
На буксире уже чувствовалось движение: собирались на рыбалку те, кто мог и хотел. Вытащены были удочки и спиннинги, фуфайки и все остальное, что надобно в таких случаях. «Рыбачий», свободный от барж, пробежал несколько километров и застопорил машину. Быстро спустили шлюпку, попрыгали в нее, и первым, конечно, Андрейка. К удивлению своему, я увидел в шлюпке молодую женщину, чью-то родственницу.
К удивлению потому, что не встречал ее в кубрике. А вообще-то на речном флоте бывает, что жены сопровождают своих мужей иногда в рейс, а иногда и все лето, часто с детьми. Но слышал, будто бы теперь запрещено приказом иметь на борту «посторонних лиц», и капитаны, уличенные в таком проступке, имеют неприятности. Не буду гадать, чем вызван запрет, но разумен ли он при обостренной нехватке кадров плавсостава? Когда семья не разделена, работается спорее, и мужчина ухожен, и не тянет его на сторону, к пивному ларьку.
Ушел «Рыбачий». Стало тихо, только весла мягко окунались в воду . . . И вот брюхо шлюпки зацарапали камешки. ..далее 

ight -->