Взять ту же реставрацию. Мало ли людей перебывало на Валааме с самыми замечательными замыслами. Приезжали, горячо принимались за дело, потом постепенно остывали и куда-то без следа исчезали. Уж слишком огромной, необозримой кажется здесь панорама реставрации — не видно ни конца и ни края. Что же нужно, чтобы перейти от прекрасных грез к простой, черной, ежедневной практической работе?
— Мы строим сейчас растворный узел, столярную мастерскую, колерную,— рассказывает Т. И. Никулина.— Видимо, жизнь заставит построить еще ряд мастерских. Должен быть гараж. Должны быть площадки для хранения, склады — запас материалов надо делать на целый год. И все это придется доставлять по воде, за два-три летних месяца. Стало быть, нужны катера, баржи. Нужна будет пилорама. Теперь вот думаем, где добывать лес, цемент, кирпич . . . Беда в чем? В том, что пока слишком много анархии. С самого начала надо было поставить лицом к лицу проектировщиков, подрядчиков, заказчиков — всех причастных к Валааму людей. А у нас, в Министерстве культуры Карелии, привыкли делать все не спеша, медленно . . .
Свинцов поглаживает белесые волосы и посматривает на всех своими насмешливыми голубыми глазами.
— С Валаамом тут длинная история, — на правах старожила вспоминает он. — Первыми, в шестидесятых годах, сюда начали ездить ленинградцы. До этого о Валааме как будто никто и не знал. Потом стали понемногу интересоваться. Один теплоход там придет . . . В общем, всем этим занимался Ленинград. В Петрозаводске только догадывались, что где-то там есть Валаам, потому что получали отсюда десять копеек с туриста. Потом уж, когда в газетах, по телевидению, по радио подняли шум, там зашевелились.
Мы хлебаем уху, налегаем на разложенную по мискам рыбу — сига, судака, налима. Свинцов некоторое время молчит и продолжает:
— Я, помню, тоже водил экскурсии. Берем, бывало, на двоих весь теплоход — триста человек. Пошли. А напарник у меня любил так: побыстрей идти, поменьше говорить. Он сразу: «У меня длинный маршрут. Веду на двенадцать километров. У кого слабое сердечко, предупреждаю . . . » Ну, наберет себе молодежь. Мне останутся такие лет под семьдесят, а то и под восемьдесят. «Молодой человек, вы только не торопитесь . . . » И вот шесть километров я ходил с ними за четыре часа. Хватало времени и поговорить, и все. Ну, я тут отводил душу. Про историю, про природу. Где какую рыбу поймал, где кого видел, все такое. Публика аж не дышит — комар пролетит, слышно. А случалось — несколько раз приходилось целиком водить весь теплоход. В общем, колонна была такая, что я не видел ни головы, ни хвоста. Директор рейса с теплохода дает мне мегафон. Говоришь в него, а он, как обычно вся эта техника, пищит. Ну, я и без мегафона. Тишина стояла такая, что все слышно. Внимательный был народ. А сейчас, я вот тут посмотрю . . . Только с теплохода— и сразу на травку, располагаются . . .
Как почти всякий разговор на Валааме, беседа наша постепенно кончается туристами. Небывалый наплыв народу несет с собой острову много хорошего. Скажем, ту же реставрацию памятников архитектуры. Но, с другой стороны, туризм несет и много плохого. Прежде всего это следы тысяч ног — вытоптанные ландшафты. Большинство приезжающих смотрит на остров как на хотя и любопытное, но чужое для себя место. Никто не сочтет, например, зазорным вытащить из старинной постройки и увезти в качестве сувенира какой-нибудь кованый гвоздь. Гвоздь — мелочь. Хотя, впрочем, по таким мелочам здесь можно разобрать все. Но что еще важнее, за этим гвоздем видно отношение к миру — примитивное, потребительское. А почему бы не возродить хороший старый обычай— каждый, вступающий на Валаам, должен сделать для острова что-то полезное . . .
Лаврентьев привез с собой из Ленинграда и посадил в Никольском скиту четыре молодые яблоньки. Рядом еще четыре яблоньки посадил Свинцов. Собираясь на Валаам, подумайте — авось что-то для острова можете сделать и вы. Пусть там останется не только след ваших ног, но и след вашей души.
Домик на скалах
На высоком обрыве над Ладогой, на мысу, в окружении озера, скал и леса, уединенно стоит дом с большой стеклянной верандой. Рядом с домом, на полянке — мачты, поднятые к небу метеорологические приборы, флюгера. Внизу, в крошечной бухте, качается на воде лодка. Здесь, в одном из самых глухих уголков Валаама, прячется островная метеостанция.
Редко кто заглядывает в эти места. Но тот, кто заглянет, вряд ли может рассчитывать, что ему, как это бывает в безлюдных местах, будут здесь рады. Приезжий народ на Валааме постоянным жителям начал уже надоедать. Большая лохматая собака бросится вам под ноги. Крепкий, коренастый начальник метеостанции встретит вас хмурым взглядом.
— Между прочим, это не туристский объект. Я туристов тут палкой гоняю. ..далее 

ight -->