Ольга Григорьева Ладога |
|||
|
|||
– Не зарекайся, сестрица, – попробовала урезонить ее меньшая, легко коснувшись клювом гладкого бока, но та вскинула голову, заверещала еще громче: – Ты мужа любишь, да и он умрет, тебя поминая! В последний миг лишь о тебе думать будет – мечтать, чтоб закрыла его глаза незрячие твоя рука! А ты дома будешь сидеть, ждать. Всю жизнь прождешь мертвеца! Ох, пришибла я бы кликушу эту и суп из нее сварила – собакам в усладу! Жаль, руки да ноги не слушались… – Уймись, сестра! Ты путей божьих не ведаешь, а коли соврешь в предсказании – никогда больше птицей не обернешься, дар свой вещий утеряешь! – Белобокая переживала за сестру, подпрыгивала, сучила ногами… – Я поперед богов будущее вижу! – запальчиво выкликнула та. Белобокая покачала головой по человечьи и взмыла к потолку: – Пора, сестрица, светает уже! – Сдохнет Олег, тебя дожидаясь! – злобно выплюнула мне в лицо большая, вылетев в приоткрывшуюся дверь. Едва выпорхнули они – сумела я глаза открыть… Первым делом на окно глянула – чисто, пусто. Потом на дверь – закрыта плотно, человек не отворит, а уж птица – и подавно… Попробовала пошевелиться – двигались и руки, и ноги, и головой крутила как хотела… – Что ж ты, хозяюшка, одеяла то на пол скинула? – Подошла ко мне чернявка, подняла с полу съехавшие шкуры. – Слышала я сквозь дрему – возишься ты что то, а подойти не решилась. Подумала – снится тебе сон дурной, а разбужу – испугаешься, да и родишь уродца… – Сон и впрямь дурной был. – Я встала, натянула одежду, убрала волосы под белый теплый плат. – А рожу я девочку, и красавицу такую, что не бывает краше… Чернявка засмеялась: – Иначе и быть не может! Не стала я говорить ей про вещиц и про странное чувство, будто все это не во сне – наяву видела… Муторно было на душе, мерещился Олег, весь в крови, в ранах страшных. Звал он меня печальным голосом, а я не слышала – будто стояла меж нами стена прозрачная, неодолимая… – Позови Оттара. Скажи – я прийти прошу, в ноги кланяюсь… – велела под вечер чернявке. Та закраснелась и быстро побежала указ выполнять. Чуть не засмеялась я над ее поспешностью. Любы девкам вой – хоть наши, хоть северные… Чернявка моя к ним в дружинную избу, точно на гулянье помчалась… Оттар ждать себя не заставил – сразу пришел, едва кликнула. Девка за его широким плечом пряталась, румянилась, видать, по пути вой с ней парой добрых слов перемолвился… – Чего кликала, Беляна? Беда иль вести добрые? – спросил урманин. – Садись, вой, – пригласила я. – Хочу тебя об услуге просить… Хирдманн усмехнулся, приспустился на колено: – Ты мне как сестра, что пожелаешь – все сделаю… Верно я ему соврала об Олеге… Правильно пожалела… – Пойдем завтра в Ладогу. Нехорошее у меня на сердце… – Олег?! – взметнулся вой. ..далее