– Когда ты помирал, тоже дождь шел…
Мне не хотелось отпускать Медведя одного, тем более что Лис был прав, однако, судя по голосу, он твердо решил выяснить, что послышалось Бегуну. Пересиливая лень, я начал подниматься:
– Погоди, я с тобой.
Непогода, разбушевавшись, хлестнула в лицо острыми струями. Обернулся к оставленной нами землянке и углядел вылезающую из нее голову Лиса.
– Ты куда?!
– За братом, – огрызнулся он и, выпрямившись, встал рядом. За ним бодро выполз Бегун.
– Я хоть покажу, откуда кричали, – начал оправдываться он, чувствуя на себе мой взгляд.
– А я одна боюсь, – соврала, присоединяясь к нам, Беляна.
Ветер срывал с плеч одежду, и даже не верилось, что совсем недавно светило солнце и нежная утренняя прохлада гладила по щекам. Вглядываясь в каждый бугорок, мы прочесывали заброшенное печище. Землянок на первый взгляд было немного, пять шесть, не больше, и выглядели они заросшими, безжизненными.
Я уже начал уверяться, что крик Бегуну померещился, когда из дыры под моими ногами донесся едва слышный стон. Не веря своим ушам, я пригнулся и явственно услышал идущие из под земли жалобные невнятные всхлипы. Заметив неладное, ко мне присоединились остальные. Лис, опустившись на колени, потянул носом воздух и заявил:
– Землей пахнет да дымом, а больше ничем.
Я ему, конечно, верил, но стоны под ногами не прекращались, и я решил:
– Полезу – гляну. Медведь, придерживай меня за веревку и запомни: если дерну два раза – спускайся, а если один – тяни меня наверх.
– Может, не надо? – Беляна озабоченно заглянула мне в глаза. Струйки дождя сбегали по ее мокрым щекам, отчего казалось, будто она плачет. – Может, просто покричать, позвать?
– Мы то его еле слышим, а он нас, за дождем, и вовсе не услышит.
Я провел пальцем по ее округлому подбородку и, отвернувшись, обмотал себя пенькой. Последнее, что видел, спускаясь, были ноги моих вервников, мокрые, заляпанные грязью и словно вросшие в землю. Неожиданно пришло понимание: что бы ни случилось без меня, они не сойдут с места. Новое чувство придало уверенности, и я бесстрашно опустился в темноту землянки.
К моему удивлению, внутри оказалось тепло и сухо. Каменка исправно топилась, а возле нее, скрючившись, сидел человек в охабне и жалобно постанывал.
– Чужак, – окликнул я скорченную фигуру. Она не шевельнулась. Может, не слышит?
– Чужак!
Человек неловко повернулся ко мне. Половину лица скрывал капюшон, но губы неуверенно улыбнулись и стон прервался.
– Чужак! – обрадовался я. – А мы уж думали…
Моя речь оборвалась на полуслове. Человек откинул капюшон, открыв сморщенное старческое лицо. Смеющаяся дряхлая старуха, постукивая клюкой, неспешно двинулась ко мне, шамкая беззубым ртом:
– Сыночек… Нашла я тебя… Нашла… А люди злые говорили, будто умер ты… – Она понизила голос и, приблизившись почти вплотную, зашептала: – Говорили даже, будто я сама тебя убила… Злые… ..далее 

ight -->