– Держись, Васса, держись… – шептала я, чувствуя, как вместе с болью уходит из тела жизнь, и понимая: коли не успею, не скажу главного – не жить моему Олегу… – Слушай, Васса! Эрик рядом… Волх идет за тобой! Только держись…
Она тоже говорила что то, плакала, утирая слезы – но я ничего не слышала, будто оглохла.
– Беляна… – угадала по губам единственное слово.
Ах как нужно было спешить! Грудь горела, отнимались руки… Уходила последняя капля моей жизни… Моей? Нет, не моей – девочки, что жила во мне… Моя уж вся вышла…
Сильные руки дернули меня назад – подальше от цветущей поляны, от пропасти, от Вассы… Она утонула в туманной дымке… Услышала ли она меня? Поняла ли?
– Жди! – крикнула я в последний раз и увидела над собой злое лицо Оттара. Потом появились обшарпанные стены, потолок, темная тесная клеть… Изба горбуньи…
Неулыба, всхлипывая, сидела на полу, прижимала к телу уродливо заломленную руку. Откуда то несло жутким запахом паленого мяса. Грудь саднило, словно ободрала ее об острые камни.
– Очнись! – Оттар схватил с полока бадью, плеснул на меня водой. Грудь защипало – еле сдержала стон. Сжав зубы, опустила взгляд и тут уже не выдержала – взвыла истошно.
На груди, у самой шеи, багровым страшным пятном вздулся ожог. Лопнувшая кожа уродливо сползала ниже, на ребра, а под ней судорожно дергалась обожженная алая плоть, вся изрезанная сине черными разводами…
Голова у меня закружилась, взор закатился к потолку… Вот и конец…
Пропали мысли, канули в тихую молчаливую темноту…
– Беляна… Беляна…
Кто зовет меня? Олег? Нет, не его голос…
Глаза открывать не хотелось – хорошо было лежать и ни о чем не думать, но голос не давал покоя, теребил:
– Беляна… Беляна… Оттар…
– Чего тебе? – шепнула устало, не размыкая глаз, и вдруг вспомнила все, распахнула их, воззрилась на грудь.
Аккуратно замотанная повязка скрывала рану. И боли не было почти – пощипывало лишь немного. Сколько же пролежала я без памяти? День, два? Почему испугалась ожога пустячного? Чай, в рабстве и посильней увечили… Видать, отвыкла от боли, зажирела да раздобрела, саму себя жалеючи…
Веки налились тяжестью, сами собой вниз поползли, вновь окунули меня в сладкую дремоту.
– Я же говорила – встанет она, и ожог заживет! – раздался надо мной Неулыбин голос.
– Ох, старуха, кабы не болезнь ее – не руку бы я тебе сломал – шею свернул! – Это Оттар, не иначе…
– Ну и дурак бы был… – беззлобно отозвалась Неулыба – Она мужа, может, от смерти сберегла, с моей руки легкой.
– Какой смерти?
– Не знаю! Ведаю одно – теперь тому подлецу, что Вассу утянул, вдвое тяжелей будет. Васса Эрика дождется, а значит, придется злодею дело не с одной упрямицей иметь, а с многими. Да еще и с волхом, ему богами предназначенным… ..далее 

ight -->